Все стихло… Королева, плача, к себе прижала малышей,
Но зная, что нельзя иначе, вслух им сказала поскорей:
«Мой Птерис, мой малыш веселый, Евгения, малютка – путь
Нам предстоит пройти тяжелый – сейчас вам нужно отдохнуть»…
И их обоих убаюкав, взглянула в темноту с тоской…
Но вздрогнула через минуту, почувствовав листву рукой –
К ней прижимались два побега – кудрявый папортник и мирт…
И сердце сжалось, боль изведав, стал ненавистен этот мир…
Но Алламанда и Лелия, целуя, утешали мать –
Что Морину вовек отныне детей средь леса не сыскать.
И королева понемногу пришла в себя, велев тотчас
Немедля тронуться в дорогу, взглянув назад в последний раз…
Карета понеслась стрелою, три всадника за ней верхом –
В их душах горе вместе с болью сплетались в злой, колючий ком…
Без отдыха скакали, все же решили к ночи отдохнуть –
Разбили лагерь осторожно, чтоб утром продолжать свой путь.
Поели молча и уснули… Вдруг Тамаринд услышал шум –
Вдали как будто грохот бури – как эхо его мрачных дум.
Во тьму вгляделся напряженно и уловил движенье, блик…
Иль лунный свет дрожит неровно?.. Тут звук его ушей достиг:
«Скорей бегите – то погоня! И мы не сможем помешать,
На крыльях бури мчится Морин, за ним – безликой злобы рать!»
Тень отступила в зыбкий сумрак…Принц разбудил своих родных,
И вдруг увидел в свете лунном – лес сдвинул плотные ряды!
Закрыл собою от погони! Надолго ли?.. Рванув в галоп,
Во тьме ночной летели кони, стремясь вперед – за горизонт…
А сзади нарастало эхо – шум битвы на границе тьмы…
Раскаты бешенного смеха все ближе, явственней слышны…
И Тамаринд не удержался – вглядевшись пристальней во тьму,
Он, повернув коня, помчался навстречу мраку и врагу…
От сгустка черной ночи мглистой вдруг, рассекая темноту,
Огромный Ворон отделился, нацелясь в принца на лету –
Сбив Тамаринда наземь, Ворон терзал свирепо его плоть…
И крик раздался, боли полон: «О брат мой! Брат! Спаси Господь!»
Покинув на ходу карету, к нему бежит его сестра –
И братья уже близко где-то…Но сзади! Мгла, как нож, остра!
Он понял – их затянет вместе, им не спастись от черноты!
И крикнул в страхе Эдельвейсу: «Бегите прочь! Спасайтесь! Ты…»
Пресекся голос… В то мгновенье с ним рядом появилась Тень –
И Ворон с громким злым шипеньем ослабил хватку… Принц теперь
Стоял… И только пятка крови виднелись на плечах, руках –
В бессильном крике дикой боли застыла пена на губах…
Себя не помня, Алламанда, схватив свой маленький кинжал,
Вонзила в Ворона… от раны он пал на землю, клюв разжав…
И снова Тень его накрыла – но Ворон в тот же миг исчез,
А вместе с ним и злая сила покинула на время лес…
Обвив руками шею брата, слезами омывая кровь,
Рыдала горько Алламанда, шепча молитву вновь и вновь…
Из лунных искр Тень появилась, и все услышали слова:
«Останьтесь здесь на нашу милость – принц жив, но лишь едва-едва…
Смогли мы задержать немного то зло, что чародей привел…
Но, Эрика – скорей в дорогу! Ты скоро встретишь ветер гор…»
Зашелестев летящим эхом, смолк голос, канув в тишину –
Прощальный взгляд несмелым ветром порвал в душе еще струну…
Вновь королева гладит, плача, тугую зелень и кору –
И лепестки, что солнца ярче, лиана распахнет к утру…
На целый век в объятьях горьких брат и сестра переплелись –
И свет надежды слабый, тонкий им сохранит цветенье – жизнь…
Мрачнее тучи оба принца, в беспамятстве сестра и мать…
Но не дано им возвратиться – лишь боль потерь дано узнать.
Лелия первая очнулась – мать обняла, приникнув к ней,
К щеке губами прикоснулась, отдав ей свет души своей…
И Эрика глаза открыла, дочь старшую прижав к груди,
И всю дорогу вновь молила: «О Боже Правый, помоги!»
…Весь день в пути без остановок провел печальный караван,
Пока луч света тих и тонок не скрылся среди серых скал –
Лес расступился… На равнине, что простиралась вдалеке
Вставали горы… Там поныне свет тонет в облачной реке…
Вновь путники разбили лагерь, коней уставших распрягли,
Их отпустив пастись в овраге, поужинали и легли.
Вокруг всю ночь спокойно было – шумел листвою рядом лес,
В горах далеких эхо выло, и слышался хрустальный плеск…
Перед рассветом в лесной чаще послышался далекий вой…
Из мрака Тень шагнула к спящим в предчувствии напасти злой –
Проснулся Дерен и услышал: «Скорее, принц, седлай коней!
Колдун с минутой каждой ближе – в дорогу, в горы побыстрей!
Той ночью растерял он силы, и войско мы его смели –
Но не берет его могила, в нем память проклятой земли…
Спешите! Долго мы не сможем смирять его звериный бег…»
И Дерен вслушался тревожно как воет зверь – не человек…
Он брата разбудил, с оврага привел коней, готовясь в путь,
Проснулись все… А вой уж рядом – змеей вползает в душу жуть…
Вновь кони понеслись стрелою… Сомкнулся лес перед врагом –
Шум битвы нарастал волною…Но Морин рвался напролом –
И вот уже огромным Волком он настигает караван,
Коню вцепился прямо в глотку, и тот упал от страшных ран…
На землю пав, поднялся Дерен, Волк тут же бросился вперед –
Нацелившись на горло, верно, но принц клинком ударил влет…
Из раны капли черной крови по лезвию клинка текли,
Волк взвыл от злобы и от боли, в плечо вонзив свои клыки –
Кровь Дерена взвилась фонтаном, он зашатался… Тут же Волк
Поближе к горлу, рядом с раной вцепился… И упал на бок!
А Эдельвейс от черной крови свой меч обтер о шерсть врага,
На брата посмотрел с любовью – во взгляде пряталась тоска…
Раздался стон – и королева в глубоком горе замерла,
Глядя на зарево рассвета, принять потерю не могла…
Из тени леса долетело: «В дорогу! Время больше нет –
Колдун сейчас следы развеет, но вновь придет… Уже рассвет –
Мы спрячем Дерена – Спешите!» Но сына своего обняв,
Стояла Эрика… Вдруг листья зашелестели, свет застлав –
Она почувствовала снова рукой шершавую кору,
Цветы, как бабочки, готовы расправить крылья на ветру…
Под тенью леса, на равнине, как белый призрачный костер,
Остался Дерен здесь отныне – один, без братьев и сестер.
Лелия с Эдельвейсом вскоре в карету усадили мать
И рядом сели, чтобы в горе им вместе счастье вспоминать…
Промчался день, но резвы кони неслись вперед во весь опор –
Закат погас на небосклоне, разлившись по вершинам гор…
И вот у самого подножья карета завершает путь,
Все вышли тихо, осторожно, чтобы немного отдохнуть.
Сказала Эрика вознице: «Ты здесь останься и жди нас…
А если что-нибудь случиться, то к королю спеши тотчас…
Теперь – прощай, под лунным светом откроется тропа наверх,
Быть может, там найдем ответы, которые спасут нас всех…»
Как птица, в призрачном сиянье взлетела тонкая рука,
А принц с принцессой на прощанье поцеловали старика…
Заплакал кучер и промолвил: «Я больше не увижу вас,
Ступайте с миром… Пусть любовью Бог заслонит в смертельный час!»
Старик печально долгим взглядом смотрел во след им, скрыв укор
Судьбе… Но с путниками рядом вдруг вспыхнуло сиянье гор!..
И в этом сказочном сиянье возникли Дети этих скал –
Теней прекрасный изваянья, их род людской вовек не знал…
И кучер вспомнил лишь отрывки преданий старых – Духи гор…
Для глаз людских они сокрыты, спускаясь с ветром в земной дол.
Она не знают злобы, страсти – и древних истин красота
Хранит их ум от жажды власти, им чужда мира суета.
Но Духи гор среди живущих с истока мира ищут тех,
Кто смотрит вдаль времен грядущих, и не пускает в душу грех…
Кто сохраняет непорочным свет неба, что с рожденья дан –
И только им, как звезды ночью, дается Вдохновенья дар…
Их лица Эрике казались прекрасными, как свет зари,
В их окружении терялись печаль и боль, тоска земли…
Их кавалькада поднималась всю ночь… В звенящей тишине
Лишь эхо ветра раздавалось, и лунный свет сиял во тьме.
Внезапно в предрассветный сумрак ворвался крыльев шум и рык,
Рев эхо подхватило гулко – и на тропинке Барс возник!
Не ирбис– черный и огромный, сверкает ненавистью взгляд!
А небо скрыто тучей черной – стервятники! Скорей назад!
Но тут же белыми орлами ввысь взмыли Духи серых скал,
Своими сильными крылами сметая вражьей силы шквал!
А черный Барс все ближе, ближе! И Эдельвейс схватил свой меч –
Враг пригибается пониже, чтоб силы для прыжка сберечь –
И прыгнул… Застонав, Лелия, упала скошенным цветком,
Из горла кровь фонтаном била…Казалось – это страшный сон!
Меч принца только поцарапал, слегка задел врага, и Барс
Опять припал в прыжке на лапы, с них не сводя горящих глаз.
Но Эдельвейс ударил первым – и Барс взревел, когда металл
Вонзился в сердце, метко, верно, и наземь в тот же миг упал…
Принц обернулся – мать сидела, прижав к груди его сестру,
Она от горя побелела, дрожала, словно на ветру…
Вдруг Эрика вскочила – крикнуть хотела сыну: «Берегись!..»
Но не успела… С воем диким Барс прыгнул, скинув его вниз!
И Эдельвейс, собрав все силы, в скалу вцепился и повис
Над страшной пропастью – могилой! Как на ветру осенний лист…
И Эрика метнулась к сыну, еще не видя страшных ран,
Что жизнь его наполовину свели в заоблачный туман –
Она втащила Эдельвейса наверх… И он закрыл глаза,
Успев ей вместе с ветра песней последнее «Прощай…» сказать.
Когда в беспамятстве от горя, она, шатаясь, поднялась –
В лицо смотрел ей злобно Морин, сказав: «Здесь всюду моя власть!
Ты думала в горах укрыться?! Но нет спасенья от меня –
Ты в Арвадею возвратишься, разделишь участь короля!
Сгорите вместе вы! Так славно мое правленье началось –
Мой враг повержен самый главный…» - «Он не увидит моих слез!» -
Сказала Эрика и встала на самый-самый край скалы…
В отчаянье не увидала, что возвращаются орлы –
Они увидели, как гордо она шагнула в никуда…
И тяжким эхом взвыли горы, скрывая тайну навсегда.
С досадой Морин огляделся, решив с собою унести
Тела Лели с Эдельвейсом – но не нашел их… Лишь цветы…
Звездою загорелся яркой прекрасный белый эдельвейс,
Лелия тут же, вместе с братом, цветет, как радостная весть.
А рядом Духи гор стояли – и Морин отступил назад,
На миг колдун в испуге замер, увидев их далекий взгляд:
«Последний раз ты торжествуешь, сто лет пройдет – и ты умрешь,
Судьбы своей ты не минуешь, предсказанную смерть найдешь!»
«Посмотрим!!!» - злобно крикнул Морин и Вороном он взвился ввысь –
В небесном призрачном просторе проклятья вдаль ветров неслись…
А у подножия, в предгорье, где Эрика упала вниз,
Разлился вереск дивным морем, лиловым отблеском зарниц…
Птерис (Pteris – семейство птерисовые, растение рода папоротников. Легенда гласит, что папоротник цветет один раз в году, в ночь на Ивана Купалу (7 июля), цветет всего один миг, сорвать его очень трудно, потому что, нечистая сила всячески запугивает. Зато сорвавший цвет папоротника и сохраняющий его на себе получает дар прозорливости и может понимать язык животных. Чтобы сорвать цветок, нужно разостлать около растения священную скатерть (употреблявшуюся на святой неделе), очертить вокруг себя круг освященным ножом, окропить папоротник святой водой и молиться, сорвав цветок, нужно бежать, не оглядываясь).
Евгения (Eugenia – семейство миртовые, мирт, вечнозеленый кустарник).
Тамаринд (Tamarindus indica L. – семейство бобовые, крупное вечнозеленое дерево с раскидистой кроной, светло-зелеными листьями и розовыми или желтыми цветами с красными полосками).
Алламанда (Allamanda – семейство кутровые, лиана с блестящими зелеными листьями и желто-золотыми цветами).
Дерен (Cynoxylon florida, семейство дереновые, небольшое листопадное дерево с красивыми белыми цветами, похожими на бабочек, обычно растет один).
Эдельвейс (Leontopodium alpinum – греч. «стопа льва», горный, скальный цветок серебристо-белого цвета. Легенда гласит, что мужчина, сумевший дотянуться до эдельвейса, обретет мужество, а сердце девушки, которой он принесет цветок, будет принадлежать ему навеки).
Лелия (Laelia – семейство орхидные, горный, скальный цветок, нежно сиреневый или розовый с яркой сердцевиной).
Эрика (Erica – вереск. Старинная шотландская легенда гласит, что скромный вереск был единственным, кто по просьбе Бога согласился расти на голых, продуваемых ветрами склонах холмов. За это Господь наградил его повышенной выносливовстью, непритязательностью и естесивенным очарованием, а также ароматом и качеством медоноса).
|